Что служит наилучшим украшением юности? Набожность. Она сохраняет сердца юношей в невинности, она оберегает их от недобрых мыслей, она отгоняет грех, она дает мир душе, и через то крепость телу, и уважение от добрых людей. Вот почему и учит Екклесиаст: «и помни Создателя твоего во дни юности твоей» (Еккл. 12; 1). В чем же обнаруживает себя истинная набожность? В том, что молодой человек не по одной только привычке, не для людских очей, не из страха заслужить упреки от старших молится, идет в церковь, исполняет все христианские обязанности, а находит во всем этом утешение для своей души, чувствует себя в своем сердце счастливым, находит в молитвенном общении с Богом свое высшее наслаждение. Иначе сказать, с юных лет он становится христианином не по принуждению, а от всего сердца — и телом и душой.
В первые времена христианства, когда среди язычников господствовало распутство, а среди евреев — сребролюбие, достойно было удивления, что те самые, которые крестились из язычников и евреев, уже не находили для себя другого высшего наслаждения и счастья, как читать Слово Божие, иметь общение с христианами, жить по-христиански. Сам апостол Павел пишет о себе, что он в одном Ефесе три года день и ночь не переставал учить (Деян. 20; 31), а за поучением всегда следовала молитва. Вот какое наслаждение находили тогда люди в Слове Божием, в духовном поучении, в братской любви; они забывали даже пищу, сон и все свои дела и не могли оторвать себя от духовного утешения, так что в самих муках и смерти видели счастье.
Когда св. Поликарпа, епископа Смирнского, глубокого старца, приговорили к сожжению и, подведя его к приготовленному для него костру, хотели связать ему руки, то он сказал: «К чему это, друзья мои? Тот, Кто удостоивает меня счастья умереть за Него, Он даст мне и столько мужества, что я с великой радостью взойду на костер!» И он снял с себя обувь, и взошел на костер, и радостно смотрел, как пламень обнимал его ноги до колен.
В наше время за веру не подвергают мучениям, не жгут на кострах, но и теперь иногда бывает немало препятствий и затруднений к исполнению христианских обязанностей.
И как же бывает приятно видеть, когда наши дети, какой бы ни был жестокий мороз, какие бы ни были метель, грязь или ненастье, когда все говорят: нельзя идти в церковь, как идти в такую погоду! — они идут, идут потому, что их влечет туда невидимая сила, влечет то благодатное утешение, какое ждет их там при Божественной литургии, при слушании Святого Евангелия и песнопений церковных, — а ведь это выше всякого наслаждения! И как приятно, когда они делают это без всякого понуждения, когда никто не требует от них такого труда, — они сами, по доброй воле, в самую жестокую стужу-метель идут, мерзнут и стоят в холодной церкви, ощущая в своих сердцах истинное счастье и блаженство! Что еще украшает молодость? Любознательность. Юноши должны запасаться в годы своей юности всякими полезными знаниями. В приобретении познаний они должны быть ненасытны, неутомимы. Где бы ни чаяли они научиться чему-нибудь полезному, пусть спешат туда, потому что ученье есть такое сокровище, которое не горит в огне и не тонет в воде, которого злодей не украдет и червь не подточит. Ученье возвышает человека в глазах добрых людей, оно дает ему земные блага, оно ведет и к вечному спасению. Читаем в Евангелии св. апостола Луки: «и Иисус преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человеков» (Лк. 2; 52).
Так и всякий юноша должен учиться и учиться. Иисус Христос, будучи 12-лет, уже сидел в храме Иерусалимском между ученейшими законниками, предлагал им вопросы, давал ответы, так что они дивились Его знакомству со Св. Писанием. Вот урок нашим юношам: учиться Св. Писанию, становиться в церкви на клирос, петь, читать псалмы, паремии и Апостол, — читать не устами только, но и умом, и сердцем, а чего не понимают, спрашивать у того, кто постарше да поопытнее, и с каждым днем преуспевать в премудрости. Кроме наук духовных, есть много и других полезных наук, — всему такому им надо учиться, ничего полезного не упускать.
Что составляет третье украшение молодости? Степенность и добрые привычки. Нужно ли сказать слово или сделать дело, пусть юноша прежде обдумает, хорошо ли, разумно ли будет его слово или дело, чтобы потом не пришлось ему стыдиться, когда о том узнают другие. Лучше всего для юноши поставить себе за правило раз навсегда: никогда не употреблять нечистых, скверных слов, раз навсегда расстаться с ними и не смотреть на тех глупых людей, которые их употребляют. Слова наши должны быть чисты, ибо мы носим на себе чистейшее имя Господа Иисуса Христа, имя Того, Кто никогда не гневался, а еще и за тех, которые распяли Его, молился. Он и нас учил: «иже аще речет брату своему: рака (пустой человек), повинен есть сонмищу (верховному судилищу), а иже речет: уроде (безумный), повинен есть геенне огненней» (Мф. 5; 22). Самое прекрасное, самое лучшее дело — вовсе не знать никаких скверных слов, а когда нельзя сказать доброго слова — лучше ничего не говорить, молчать.
Одного ученого спросили: как он, будучи в детстве очень слабым мальчиком, дожил до глубокой старости? Он отвечал: «С самого детства у меня никогда не было ни одного недруга, потому что я никогда никого не осуждал, кроме себя самого; себе я всегда был строгий судья. Я никогда никому не сказал пустого слова; и за это меня все любили, и у меня было много друзей, а врагов — ни одного; душа моя была всегда спокойна, а это благотворно действовало и на тело».
Другой, очень опытный в жизни человек, говорил: «С малых лет я привык обходиться со всеми почтительно. Может быть, кто и не стоил этого, но ведь от этого мне не было вреда, зато все меня любили и помогали мне в нужде».
Чисты и добры пусть будут речи у степенного юноши, чисты и праведны пусть будут и его дела. Наши молодые люди, возвращаясь из военной службы, много приносят с собой дурных привычек. Но и там не каждый усваивает все дурное. Добрый и там останется добрым, степенный и там будет таков же. Берегитесь, юноши, берегитесь, девицы, чтобы не вышло когда-нибудь из ваших уст нечистое, грешное слово или слово осуждения других; старайтесь, чтобы все было у вас обдумано и прилично. Ссору, брань, драки, пересуды, нечистые песни и непристойные шутки гоните дальше от себя прочь!
Что еще красит молодость? Трудолюбие. Что бы ни делать — себе или другим, за деньги или даром, по приказанию или по найму, — все надо делать усердно, и не терять ни дня, ни минуты напрасно. А то бывает у нас так: работает человек для себя — работает усердно, хорошо и скоро, работает другому — без присмотра и работать не станет, будет стоять без дела; нужно ли исполнять повинность общественную — он посылает за себя, если можно, какого-нибудь самого плохого работника, лишь бы день прошел. И вот, где нужно для дела не больше десятка хороших работников, туда выйдет человек сорок, и все же дела не доделают.
Но вы, юноши, вы, девицы, стыдитесь так работать. Для кого бы вы ни работали — все равно — работайте честно, и эта работа принесет вам честь. Идите справлять повинность с убеждением, что трудитесь для общего блага, не по нужде; работайте усердно, старательно, так, как бы вы стали делать для самих себя.
Расскажу вам пример. Однажды я иду полем и вижу: около виноградника трудятся четыре работника из немцев. Я заговорил с ними, они ответили мне немногословно, но потом, когда я хотел еще поговорить с ними, старший из них сказал мне: «Извините, мы дело делаем, разговаривать нам некогда!» Вот как дорого ценит время немец-работник, и притом время не свое, а того, кто ему за него платит, хотя работает и без присмотра! И тот, для кого они трудятся, знает, за что деньги платит, и не имеет нужды ходить да смотреть, ибо уверен, что не пропадет у него даром ни минутки!
Будьте же и вы такими работниками! И будет вам хорошо — каждый будет ценить ваши труды по достоинству.
Из сочинений священника Иоанна Наумовича
