Старец Алексий Мечев родился 17 марта 1859 года в Москве.
О своём рождении старец Алексий рассказывал так: “Когда наступили роды, покойная матушка чувствовала себя очень плохо. Роды были трудные и так затянулись, что она была близка к смерти. В горе и тоске отец поехал в Алексеевский монастырь к обедне, которую по случаю праздника служил сам митрополит Филарет…”
Митрополит Московский и Коломенский Филарет горячо молился об умирающей от тяжёлых родов жене регента кафедрального Чудова монастыря Александре. После молитвы митрополит подал Алексею Ивановичу Мечеву просфору и сказал: “Бог милостив, всё будет хорошо. Родится мальчик, назови его Алексеем в честь празднуемого нами сегодня св. Алексия, человека Божия”.
Когда Алексей Иванович вернулся домой, его встретили с радостным известием: родился мальчик.
Старец Алексий часто вспоминал с благодарностью заботу и ласку митрополита Филарета к их семье, рассказывал как Владыка однажды спас от неминуемой смерти отца. Зимой по распоряжению митрополита были привезены музыкально одарённые мальчики, чтобы “ими пополнить митрополичий хор”. Детей выгрузили из саней, привели в теплое помещение. Вдруг Владыка быстро оделся, вышел во двор и сам начал обыскивать сани. При свете фонаря в одних санях он нашел спящего мальчика. Это был сын священника Коломенского уезда – Алексей. Позже, когда Алексей Иванович окончил Семинарию, митрополит предложил ему стать регентом митрополичьего хора.
Сын Алексея Ивановича, Алексий, сначала учился в Заиконоспасском Училище, затем – в Московской Духовной Семинарии, а после окончания Семинарии поступил в псаломщики в церковь Знамения на Знаменку.
В 1884 году Алексий женился на Анне Петровне Молчановой.
18 ноября 1884г. был рукоположен во диакона в Никитском монастыре преосв. Мисаилом, епископом Можайским. 19 марта 1893 г. был рукоположен во священника преосв. Нестором. Молодому священнику достался бедный приход маленькой церкви Св. Николая на Маросейке. Нужна была большая вера, чтобы, не смотря на трудности, не упасть духом. Старец Алексий с грустью рассказывал духовным детям:
— Восемь лет я служил каждый день Литургию при пустом храме, один протоиерей говорил мне: “Как ни пройду мимо твоего храма, все у тебя звонят. Заходил я к тебе – пусто. Ничего не выйдет у тебя, понапрасну звонишь”.
К несчастию тяжело заболела жена отца Алексия, ему одному приходилось заботиться о детях, ухаживать за прикованной к постели супругой. В августе 1902 г. умирает жена отца Алексия.
По промыслу Божиему, в то время по делам благотворительности на Маросейку приехал о. Иоанн Кронштадтский. Великий пастырь сказал о. Алексию: “Ты жалуешься на скорби и думаешь – нет на свете горя больше твоего, так оно тебе тяжело. А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его горе на себя и тогда увидишь, что твое несчастие мало, незначительно в сравнении с общим горем; и легче тебе станет”.
Довелось о. Алексию и сослужить о. Иоанну Кронштадтскому в одной из московских церквей. После этой знаменательной встречи о. Алексий “весь уходит в чужое горе, растворяет свое горе в общей скорби”.
Отец Алексий теперь никогда не остается один, с утра до вечера отдаёт себя людям, он для них уже не только пастырь, а родной отец и заботливая мать. Вскоре о старце заговорила вся Москва. Церковь уже не может вместить всех желающих, “с раннего утра до поздней ночи толпится народ, среди простых людей, появляются профессора, врачи, учителя, писатели, инженеры, художники, артисты”.
Cтарец Алексий говорил, что, Бог, дал ему детскую веру. Очевидцы рассказывали, что за богослужением он преображался. Его детская вера часто обнаруживалась в слезах, особенно за божественной литургией. Часто он затруднялся произносить возгласы:“Придите, ядите…” или “Твоя от Твоих”. При этих словах по его изменившемуся голосу всякий в храме понимал, что он плачет. Его лицо было полно умиления, и плач его захватывал и служивших ему”.
— И я плакал, пригнувшись к престолу, – говорил служивший ему диакон.
Этот дар слёз, которым обладал Батюшка за своё смирение, особенно проявлялся в нём при чтении Великого канона св. Андрея Критского. Он его не читал, он произносил эти тропари как свои слова из глубины сокрушённого сердца, обливаясь слезами. Вся церковь сливалась с ним в умилении…”
Из воспоминаний духовного сына старца Алексия: “Слишком запечатлелся перед нами образ о. Алексия. Нельзя забыть ни его светящихся приветом, небольших, но глядевших проникновенно голубых глаз, ни его чисто русского, родного благостно улыбающегося лица, на котором было написано столько доброты и душевной теплоты, что казалось их с избытком хватило бы на всех, кто имел счастье видеться и встречаться с ним. После большого семейного горя – потери близкого человека – я поспешил на Маросейку. Своим чутким сердцем о. Алексий понял всю глубину моей скорби и утешил без всяких слов одним лишь благостным видом. По окончании панихиды, у меня в порыве благодарности, невольно вырвалось: “Добрый Батюшка!”.
У одной женщины, проживавшей в Туле, без вести пропал сын, ей посоветовали съездить в церковь “Николы в Клённиках” к старцу. Женщина приехала в Москву, пришла в церковь, и очень удивилась, когда после литургии услышала слова старца, протягивающего ей крест через головы шедших впереди неё людей:
— Молись как за живого.
Удивлению женщины не было предела, ведь священник впервые видел её, и не мог знать о её горе. А позже, при личной встрече, старец Алексий сказал:
— Вот тут на днях была у меня мать: всё о сыне беспокоится, а он преспокойно служит в Софии на табачной фабрике.
Затем благословил женщину и подарил бумажную иконку со словами:
— Ну, Бог благословит.
Позже стало известно, что вскоре женщина получила от сына из Болгарии письмо, в котором он сообщил, что работает в Софии на табачной фабрике.
Очевидцы вспоминали, как однажды в храм вошёл пьяный, “оборванный, весь трясущийся человек” и обратился к старцу Алексию:
— Я совсем погиб, спился. Погибла душа моя… спаси… помоги мне…
Старец подошёл к несчастному совсем близко, с любовью взглянул в его глаза, положил руку на плечо и сказал:
— Голубчик, пора нам с тобой перестать винцо-то пить.
— Помогите, Батюшка, помолитесь!
Старец Алексий взял страждущего за правую руку и повёл к алтарю, торжественно раскрыл царские ворота и, поставив его рядом с собой на амвоне, начал молебен. После молебна старец Алексий трижды осенил несчастного, дал ему просфору и трижды поцеловал его. Спустя некоторое время в храм к свечному ящику подошёл прилично одетый мужчина и выразил желание отслужить благодарственный молебен. Увидев старца, мужчина бросился с рыданием к его ногам. Старец узнал в нём того несчастного и воскликнул: Василий, да ты ли это?
Василий рассказал, как по молитве старца бросил пить, был принят на “хорошее место”.
Из воспоминаний духовной дочери старца:
— Никогда Батюшка не требовал к себе внимания, каких-либо знаков почтения и не только не требовал, но и сторонился их… В 1920 году чудовские сёстры подняли вопрос о награде о. Алексию. В марте 1923 года исполнилось 30 лет служения его в сане священника… Настал день, когда Батюшка был вызван на патриаршую службу и награждён крестом… Вечером все собрались на вечернее богослужение и с волнением ждали, когда придёт Батюшка… После краткого молебна он обратился к народу… Закрывая лицо руками, он говорил о своём недостоинстве. Его слово было всенародным потрясающим исповеданием своего ничтожества, своей полной во всём недостаточности, негодности и слабости. Казалось, что этот крест с камушками совсем задавил его. К слёзной, потрясающей всех исповеди Батюшка с глубоким смирением поклонился до земли, прося у всех прощения.
Из воспоминаний монахини Иулиании:
— Батюшка, особенно за богослужением, как бы светился каким–то особым, ни с чем не сравнимым внутренним светом. Обилие благодати, почивавшей на нём, иногда для некоторых проявлялась и вовне: он стоял на воздухе и из глаз его как бы сыпались искры. Когда одна из верующих простодушно рассказала ему, каким она его видела, он ответил: “Никому не говори об этом до самой моей смерти. Тебе надо было видеть меня грешного, по Божиему милосердию, в духе. Помни: это – только любовь и милосердие Божие ко мне, грешному”.
Старец отмечал: “Много нужно понести скорбей, чтобы научиться молиться. Сердце пастыря должно расшириться настолько, чтобы оно могло вместить в себя всех нуждающихся в нём”.
Епископ Арсений говорил: “Но если молитва бодрит и освежает человека, то принятие на себя страданий ближних сокрушает сердце пастыря, делает его физически больным”. Батюшка о. Алексий стал страдать той болезнью сердца, от которой впоследствии скончался… Наступил 1923 год. Батюшке становилось всё хуже. Жалко было смотреть, как он задыхается от мучительной одышки… Все кто видели Батюшку в эту зиму, замечали, что он был каким-то особенно светлым, светился каким-то особым, духовным, неземным, нетленным светом, в котором сочеталась такая же неземная, тихая радость.
— Батюшка, как тяжело думать, что вас не будет.
— Глупыш, я всегда с Вами буду…
Другой своей духовной дочери он незадолго до смерти сказал:
— Молись за меня, а я – за тебя, любовь по смерти не умирает. И если я обрету дерзновение перед Богом, за всех буду молить Бога, чтобы вы все там были со мной.
Из воспоминаний духовной дочери старца: “Подле него была Нина. Она со скорбью и беспокойством наклонилась к нему. Батюшка взял её голову обеими руками и прижал к груди… В эту минуту она услышала в его груди сильный звук как бы лопнувшей пружины. Батюшкины руки ослабели и упали. Глаза закрылись навсегда. Это была пятница 9/22 июня 1923 года”.
В августе 2000 года Юбилейный Архиерейский Собор определил: Пресвитера Московского Алексия Мечева – причислить к лику святых.
День памяти св. прав. Алексия, пресвитера Московского – 9/22 июня.
