Пригласили в сельскую школу. Долго не решались, а потом вдруг и пригласили: эпидемия гриппа началась, и учителей не хватало. Пришел я в старое двухэтажное здание, строенное, похоже, еще до того, как люди повели свое родословие от обезьяны, и узнал много нового и неожиданного. Во-первых, обнаружилось, что старшеклассники читают еле-еле, словно толстовский Филиппок, – по складам.
– Чему вы удивляетесь? – спросили учительницы. – Дети давно уже книжек не раскрывают – теперь с утра до вечера телевизор да магнитофон…
Во-вторых, меня попросили «не напрягаться насчет души, поскольку всем цивилизованным людям известно, что человек – сумма клеток и ничего более». Заодно учительница биологии объяснила теорию эволюции: «Один побежал – стал зайцем, другой пополз – стал змеей, третий замахал передними конечностями – и полетел, четвертый поднялся на задние лапы – стал человеком… Но вообще – все животные вышли из воды: это надо запомнить…» По поводу происхождения видов я даже не возражал: ну, такое вероисповедание у людей, что тут поделаешь! А с водой какая-то неурядица получилась:
– Как же, – спрашиваю, – крокодилы там разные, черепахи? Древние животные, а рождаются на земле и только потом лезут в воду…
– Вы, – говорит, – что: биолог?
– Нет.
– Тогда не задавайте псевдонаучных вопросов.
Я больше и не задавал.
Учительница истории сообщила, что Советский Союз участвовал во Второй мировой войне на стороне великой Америки, которая разгромила фашистов – оказывается, так теперь принято трактовать памятные события. Завуч, в соответствии с последними рекомендациями министерства, предложила рассказать, кто я по астрологическому календарю, кто – по восточному, кем был в «прежней жизни» и что ожидает меня в жизни будущей… Этих тоже не о чем было спрашивать.
Определили мне: занимать «окна» – уроки, на которых учительниц по какой-то причине не было. А причин таких на селе много: и уборка картошки, и ягнение козы, и приобретение поросенка, и заготовка клюквы с брусникой, и, понятное дело, хвори… Иной раз «окна» растягивались на целый день. Однажды, в конце такого дня директриса полюбопытствовала, чем занимал я урок истории, темой которого было Смутное время? Отвечаю, что рассказывал о Смутном времени, о Патриархе Ермогене, который отказался помазывать на престол польского королевича, о том, как оборонялась Троице-Сергиева лавра, как ее келарь Авраамий Палицын плавал туда-сюда через Москва-реку, замиряя противоборствующие русские полки…
– А на уроке физики: «Подъемная сила»?
Про подъемную силу я, конечно, рассказал, а заодно – про авиаконструктора Сикорского и его богословские работы.
– А на уроке литературы: «Снежная королева»?
– Эта сказка, – говорю, – христианская по своему духу, так что мы никуда не уклонялись, а беседовали о добре, любви, самопожертвовании…
Историю и физику мне простили, поскольку я просто «ввел дополнительную информацию», что методическими указаниями не запрещается, а с литературой вышла беда. Приглашают на педсовет:
– В каких, – спрашивают, – методичках написано насчет христианского духа сказки «Снежная королева»?
– Это, – отвечаю, – и так видно, невооруженным глазом.
А они пристали: подавай им методичку – без методички никак нельзя! И отстранили меня от занятий! Вспомнились мне тогда слова апостола Павла: «А учить жене не позволяю… Ибо прежде создан Адам, а потом Ева». Апостол говорит здесь об изначальной зависимости женщины, – вот и ждут они указаний. Само по себе это нисколько не страшно, вполне естественно и целесообразно, но когда ожидание «методичек» из поколения в поколение прививается мальчикам… Боярских детей поди в семилетнем возрасте отнимали от мамок и нянек и передавали в войско, где начиналось мужское воспитание: вот и вырастали великие полководцы – спасители Отечества. Да и просто – нормальные мужчины, готовые самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность, ведь именно ответственность, пожалуй, и является главным отличительным качеством мужчины. А то дожили: военные министры один за другим жалуются, что армию разоряют, – и что делать в таковом случае они не ведают: указаний ждут…
Хорошо еще, литературная учительница после нескольких дней раздумий отыскала исчерпывающее объяснение моим рассуждениям:
– А ведь Андерсена и зовут-то Ганс Христиан. – И на следующем педсовете решено было снять с меня суровую епитимью.
Священник Ярослав Шипов
